Часть первая: Майор Казаков В.М; курсант Антонов А.Н и другие...
-
Рота, напра-во! По одному на выход шагом марш,- зычно, громогласно
скомандовал старшина роты курсантов старший сержант Овчаренко. И в
тот же момент двух шеренговый строй в сто пятьдесят с лишним человек,
как по велению волшебной палочки повернул в указанную сторону. Цо-ок! Раздался стук каблуков, подков, тяжелых яловых сапог Аля-Курсант! Проклинаемые летом они становились любимым атрибутом одежды в курсантской среде в условиях суровой зимней погоды . Сегодня же, когда на улице уже за минус двадцать, им не было цены. -
Живее выходим, на проходе не останавливаемся,- всё также командует
старшина и его громкие окрики нервируют меня и стоящего рядом со мной в
первой шеренге, справа, Толика Ускова. Старшина, строя роту, всегда занимал исходную позицию напротив нашего строевого
отделения - первого. Второго взвода. В аккурат середины роты. Старший
сержант был высокого роста, под сто девяносто три сантиметра, крепкого
телосложения, с округлыми борцовскими плечами и утончёнными, черными,
как смоль, бровями, выразительным ртом. Волосы у Овчаренко были
волнистыми, светлыми и придавали его лицу некий шарм. Такие мужчины не могли не нравиться женщинам и где-то сейчас на гражданке такому молодцу просто не было бы от них отбоя. Но
сержант Овчаренко посвятил себя изучению военного мастерства и делу
служения социалистическому Отечеству. Прослужив с год на действительной
срочной службе Алексей поступил в Ачинское военное
авиационно-техническое училище, которое простонародно называлось АВАТУ. Училище
находилось в старинном сибирском, индустриальном, третьим по величине
городе Красноярского края. В городе было ещё несколько средне -
технических и специальных учебных заведений, но особой гордостью, его
достопримечательностью, было АВАТУ. Расположенное в центре города на
берегу мыса, который спускался своими отлогими , а где и крутыми
берегами в сибирскую реку Чулым, оно так и притягивало к себе местных
красавиц и мечтающих таковыми быть, девчат. Нет, конечно не училище
манило их, и не тихие, чистенькие улочки – со старинными двухэтажными,
кирпичными зданиями, досами - домами офицерского состава. Нет же и нет!
Девчат интересовали те, кого училище держало за семью замками и иногда
отпускало в увольнение или на танцы, в парк училища, который как раз и
находился не далеко от реки, или зимой, в дом офицеров. Конечно же это
были молодые люди: голубоглазые, черно, серо и кареглазые парни,
прибывшие сюда с различных уголков нашей необъятной Родины - Союза
Советских Социалистических Республик, которые надев военную форму с
голубыми погонами, с белыми продольными полосами, постигали военную
науку в аудиториях учебного заведения. Многие девчонки мечтали выйти
в замуж за летчика, как нас курсантов, называло местное население и
уехать подальше, в цивилизацию, со своим любимым. Мечтали и мы,
местные пацаны, закончив училище, посвятить себя делу служения своей
социалистической Родине. Отечество нуждалось в нашей помощи. Об этом
нам говорили наши учителя в школах, родители, некоторые из которых
работали или служили в АВАТУ. Выбежав на улицу, быстро перестраиваемся в колонну по четыре и по-взводно движемся в столовую. - Раз, раз – командует старшина. Шире шаг. Не отставать! Путь
в столовую на обед - приятнейшее занятие для многих их нас,
доставляющее удовольствие. Середина дня, конец учебной недели. Лекции,
контрольно - поверочные занятия хоть на день, но позади, и кто его
знает, может удастся кому-то хорошо отдохнуть, а кому и сходить в
увольнение. К таковым относил себя и я. Нравился нам поход в столовую,
когда у сопровождавших роту офицеров или старшины было хорошее
настроение. - Татарин, Равиль- слышу голос сзади. Иди сюда - узнаю голос Сашки Антонова, моего друга по учебе. - Отстань-парирую я. Ты что не успеешь высказаться. Спустя несколько мгновений снова голос Сашки: - Ну ты что, не слышишь что ли? Иди сюда. Спросить надо. -
Антонов - раздается голос старшего сержанта. Ты что не наговорился ещё
за день с Минигаздиновым? Я предоставлю вам возможность обоим
поговорить в другом месте, если выпрашиваете это. Шутки со старшиной плохи и не обязательны, поэтому мы как по команде замолчали. - Раз, раз - как ни в чём не бывало командует Овчаренко. Третий взвод, Власенко, - не отставать! Разговоры прекратились и остаток пути мы шли молча, слушая как поскрипывает на морозе снег под ногами. -
Рота, смирно. Равнение на-право!- вдруг раздается голос старшины,
среагировавшего на появление впереди ротной колонны майора Казакова. - Здравствуйте товарищи курсанты- раздается голос ротного. - Здравия желаю, товарищ майор, в ответ не дружное курсантское приветствие. -
Здравствуйте товарищи курсанты!, - снова здоровается с нами ротный. Но
уже в голосе его появляется металл, ничего хорошего нам не предвещавший. - Здравия желаю, товарищ майор,- повторяет строй, уже одноголосо, четко, так как и требует от солдата Строевой устав. -
Ну вот, умеете же приветствовать старшего начальника, в ответ на
приветствие говорит командир роты. А я уже подумал, что давно с вами
строевой подготовкой не занимались командиры взводов. - Овчаренко, в строю все курсанты?- задает вопрос Казаков старшине, останавливая того, идущего к нему для доклада. - Так точно, товарищ майор. Все. Ну хорошо старшина, заводите личный состав. Получив распоряжение от старшины мы ускоренным шагом идем в столовую. По дороге перебрасываемся с Антоновым: - Ты чего хотел, Дед? Не вмоготу что ли. Не успеешь ляпнуть.? - Ты про увольнение ничего не слышал? Будут сегодня отпускать нас? Карантин снят или не снят, не слышал? -
Саша, а где я услышал бы - отвечаю Антонову. Я так же как и ты нахожусь
под неусыпном контролем своих командиров, мы даже спим с тобой друг над
другом. Ты на первом ярусе, я на втором. - Так может майор Бурдин
что-нибудь хорошее сказал тебе вчера. Ты же вечером бегал к ним, к
своей жене. Вот по секрету он тебе и сказал. - Ага, с тобой вместе. Только ты на этаже повернул направо к подполковнику Гольдгубергу , а я налево, к Бурдиным. - Конечно уже пора и отпустить, три недели срок не малый,- говорю Саньке. -
Да отпустит ротный, он к тебе благоволит, ты же один женатик в роте, ну
ещё Саня Клоков, так у того жены под боком нет. А у тебя - простой
механизмов сплошной. Казаков, не Шайдиев. Да и всю неделю ты пропахал в
котельной своей. Только ты, Татарин, не забудь, что я тебе два раза
помогал таскать твой долбанный сварочный аппарат. Постоянно только и
помогаю тебе - не унимался Сашка Антонов. - Дед, какой из тебя нахрен помощник. Вид создаешь у сварочника, а мы помогаем, одергивает Антонова Витёк Итченко. Витька
мой старый, закадычный друг, тоже с Ачинска, с которым я познакомился
ещё дружа с его сестрой, Наташей, которая была на 4 года старше меня. С
Наташей, как и с Витьком мы остались хорошими друзьями. Вот и сейчас он
вступился за меня. - Тиха, раздалось из передних столов. Ротный. Но ротный, на то он и командир, чтобы чуять дым по ветру. - Антонов, что-то распалился ты сегодня у нас- слышим Казакова. Пищей недоволен сегодняшней или наоборот, всё у тебя хорошо? -
Никак нет, товарищ майор, не в попад отвечает курсант. Но тут же
исправляется, внимательно поглядев на майора. Ротный в порядке сегодня
и можно с ним поговорить. Действительно его вид, лицо, на котором
комфортно себя чувствовала пара красивых, огромных открытых глаз,
которые прикрывали чернющие брови, интонация голоса, приподнятая шапка
со лба, кокардой устремленная к верху, в небо – всё это указывало на
то, что настроение Виталию Михайловичу не попортило ни грозное
начальство, ни наш брат курсант. Антон на то и наш мудрейший, чтобы всё это не прочесть в лице майора и вставить своё. Не даром же мы его зовем ласково, Дед. - Товарищ майор, суббота же сегодня, конец недельным ученическим мучениям. Может в увольнение сегодня отпустите? Настало
время сказать и о Сашке Антонове. Курсанте переростке, не в смысле
большого роста, наоборот он был одним из мелких в роте. Саша был
великовозрастным курсан- том, пожалуй самым старшим из всех курсантов
училища. Он успел отслужить срочную службу, поработать на гражданке. Но
работа простого слесаря, его явно не прельстила и он получив разрешение
от самого Министра обороны, так говорит легенда, поступил в училище. -
Антонов, как я знаю, у тебя же неуд по электроснабжению, о каком
увольнении можно вести речь. Только сегодня просмотрел в учебном отделе
сводку по неуспеваемости и как всегда второй взвод в лидерах. Да и до
сих пор карантин никто пока не отменял. Если потеплеет, то ждите завтра
лыжный кросс. На десяточку. Готов, Антонов?- улыбаясь, спросил у того
ротный. Упоминание о лыжном кроссе испортило настроение не только
Антонову, но и всем, слышавшим сейчас ротного, курсантам. Поедание
обеда было приостановлено и все мы устремили глаза на майора Казакова.
Что же скажет ещё отец родной про прогулочку лыжную? Так это, на
десяточку. Даже Вовка Одегнал, курсант третьего взвода, с аппетитом
поедавший третью миску с отварной свининой, которую и мясом-то не
назовешь - один жир, приостановил свою трапезу и вперил свои небольшие
глаза в ротного. Ни мне, ни Антонову, ни вот и Вовке Одегналу совсем не
хотелось ползать по снежным сугробам, чтобы потом выйти в чистое поле,
и махнуть на десять километров, в такой мороз. Но ведь бегали же. В самую пору вспомнить о нашем хлебе насущном, курсантском обеде. Что
можно сказать о сегодняшнем, если на первое: суп перловый, на второе
гречка с мясом. Громко сказано, с мясом. Где ему быть мясу, если вчера
дежурный по столовой получил от начальника столовой жирнющее мясо, одно
сало. Да, были дни, когда тетя Маша варила нам вкуснейший борщ и на
второе подавали котлеты, настоящие, разве что с небольшой добавкой
белого хлеба, чтобы сытнее были и выход продукта был больше. Нередко
кормили и порционным мясом, куски которого, горкой, разложившись на
миске, привлекали наше внимание, наигрывая аппетит, пока мы боролись с
первым блюдом. Десять порций - в аккурат целая миска с горой мяса. Но
сегодня вместо мяса плавали бесформенные куски сала, которые разве что,
действовали на нервы и уж совсем не положительно. Даже не прикоснувшись
к жиру, мы в передали его Одегналу. Уж он то знает, что с ним делать.
Вначале службы поедание им такого варева, забавляло не только нас, но и
его командира взвода, лейтенанта Любутина, который не мог смотреть на
своего подчиненного без улыбки на устах. Не редко, со всей
серьезностью, он подносил ему эти самые миски с мясом, любезно
переданные курсантами с других столов. После, проучившись год, мы
спокойно относились к нездоровому увлечению нашего товарища. Пусть
ест, подумывал каждый, кто видел эти сцены. Сейчас и вовсе Вовка на
время охладел к жирному мясу и смотрел внимательно на ротного. -
Товарищ майор,- не унимался Антонов, разрешите сказать. И не дожидаясь
разрешения выпалил: - А я знаю, что завтра будет за минус тридцать. По
радио слышал, то и дело всю неделю об этом говорит краевое радио. - Ну если будут морозы, найдем Антонов чем завтра заняться. Будешь учить электро-снабжение, чтобы исправить двойку свою. - Товарищ майор, разрешите закончить прием пищи,- спрашивает у ротного, подошедший к нему старшина роты . Получив разрешение и подождав когда столовую покинет рота майора Грахова, Овчаренко командует: Подъем. Стрелки
часов у тумбочки дневального неумолимо двигались к вечерне, ужину. Ни
что не говорило о том, что сегодня ещё возможно будет увольнение. Но
то, что не было в роте её командира, вселяло хоть какую-то, но
уверенность. Личный состав, наведя порядок на закрепленных за
отделениями местами общего пользования праздно шатался по казарме. Похоже
с тем, что сегодня не будет увольнения смирились ребята, ожидавшие его:
те к кому приехали мамы, папы, бабушки, дедушки. Сестры курсантов,
конечно же сёстры, ведь не скажешь же взводному, что ко мне приехала
подруга, потусоваться. Смирился Сашок Антонов и я, с усердием
помогающий другу вытачивать крошечные металлические пистолеты–
зажигалки. Мало того, что ему ещё и привари электросваркой эти
малюсенькие детальки, но и сиди потом и точи напильником. - Дед, ты
запахал уже меня. Тупо сидеть и драить напильником, как у тебя терпение
хватает? Хоть бы с презентовал меня зажигалочкой. - Рав, какой вопрос, вот дядьке (Гольдгубергу) сделаю, и за твою возьмусь. Он как только увидел мою зажигалку, вспыхнул как спичка: Сделай, да сделай! Понравился ему мой шедевр. - Чего ты улыбаешься, Татарин?- наехал на меня Антонов. Нет что ли? - Да над твоим «Татарин», смеюсь. Получишь от меня. Прощаю твою появившуюся седину и старческую слабость – съязвил я. - Да помню, помню, как ты на Случу накинулся, когда он тебя так назвал. Отбил у него и других желание повториться. Сашка был прав. Никто, кроме его, меня так не называл открыто в лицо. Это
было чревато последствиями. По нескольким причинам, главная из которых,
нежелание портить со мной отношения, тем более уж доходить до
крайностей. Тут уж точно преимущество было на моей стороне. С
абсолютным чемпионом роты по борьбе, и призёру училищного чемпионата не
было желания спорить никому. Да и все знали, что я был из местных
ребят, парнем не из робкого десятка, за плечами имевший опыт кулачных
боев с *химиками*, так в городе звали, находящихся на воле и работающих
на стройках города, заключённых. - Саша, да кончай ты. Хорошая
штучка, эта зажигалочка. Только пора тебе за серьезные вещи браться.
Скажем пистолет ТТ или Макаров. - Рав, наберу мельхиора побольше, сделаю крутую зажигалку. -
Ну что, всё точишь Дед свои зажигалки, ещё и Равиля припахал ?–
вступает в разговор подошедший к нам Серега Киселёв. Я думаю, вы про
завтрашний кросс разговариваете, а они все про увольнение, да
увольнение. - Серега, про лыжи это тебе говорить. Этот лошадиный
спорт тебе не в тягость, а нас от него воротит, - ворчит на Киселева
Саня. Тебе что десять км бежать, что тридцать убегать- всё к одному. Сережа
Киселев курсант нашего отделения, отличник УБПП, спортсмен. Хороший
товарищ. И спит он на соседней кровати, как и я, на втором этаже,
ярусе. Над кроватью Славки Миндрина. - Серый, не до лыж нам. В
увольнение надо бы попасть. А на лыжах это пусть Вася Мирон учится, они
ему всё ещё в диковинку, после солнечного Узбекистана, да Вовка Пражин
килограммы свои лишние сбрасывает. Тут мы все рассмеялись, вспомнив
того . А помните, каким Вовка к нам в роту пришёл. Рост 164, вес сто кг. Рассказывают,
что ему пришлось потрудиться, прежде чем пройти медкомиссию. Но он
молодец. За несколько месяцев сбросить тридцать килограмм- это сильно. Пражин и в самом деле вызывал не столько жалость, как уважение. Сколько
же помучились мы с ним, пока не научили его бегать кросс на тысячу
метров. О трех километрах речь и не шла. Всё отделение уже прибежало к
финишу, а Вовка еле- ели добирался к заветной линии. Но здесь
подхватывали его мы, связанными ремнями под задницу и тянули, через не
могу, последние финишные метры. Окрик дневального по роте, отвлёк нас от разговора. - Рота, приготовиться на ужин – уже в который раз кричит дневальный. Снова
построение, перекличка, доклад ротному заместителей командиров взводов
о наличии личного состава, сержантов: первого-Романенко; второго -
Высочинова; третьего-Власенко. Наших взводных отпустил на выходные
ротный, вот и целый день они со старшиной рулят у штурвала ротного
корабля. - Вижу, вижу как навели хороший лоск в роте. Спасибо за
порядок. Командиры отделений, поощрите личный состав сами за уборку,-
довольно произнес майор Казаков. Ну а теперь спрошу у вас: списки
увольняемых составили на эту неделю? - Так точно товарищ майор, успевает первым ответить сержант Высочинов. Командиры взводов утвердили их. - Тогда старшина оставьте мне Скрипко и увольняемых, и ступайте на ужин,- приказывает майор и уходит в канцелярию. - Антонов, а вы что на ужин не идете? - интересуется у того старшина роты. Рота не будет вас ждать, товарищ курсант. - Леша, кончай ты подкалывать,- реагирует на дружескую подковырку Антонов. Со старшиной они дружат. Но тот нередко подтрунивал над своим, порой незадачливым другом. -
Ладно, давай дуй к ротному, я говорил насчет тебя с ним, сказал что у
тебя женилка выросла и ты жаждешь жениться. И девушку себе нашёл:
честную, но беременную. - Да иди ты в задницу, старшина. Тьфу, тьфу,
тьфу. Вот не приглашу тебя в свидетели, докрутишься у меня здесь, хоть
ты и начальник важный. Старшина! - Ты договоришься Антонов, в строй встанешь сейчас. Иди беги к ротному, пока старший сержант добрый. -Спасибо
товарищ старший сержант, вы такой добрый. Моя будущая жена своим
замужеством будет обязана вам, поскольку благодаря сегодняшнему вашему
поступку, товарищ старшина Овчаренко, она получит предложение от
курсанта Антонова и выйдет в замуж,- выпалив тираду, он побежал в конец
казармы, где находилась канцелярия роты. Лёш, спасибо тебе!- донеслось
до Овчаренко. - Товарищ майор, - в который раз за день, обращается к ротному курсант Антонов. Разрешите обратиться. -
Да ладно Антонов, обращайся. Что краны погорели? Целый день увольнение
на уме у тебя. Подруга или мама приехала к тебе? - интересуется ротный.
-Товарищ майор, Виталий Михайлович, жениться надумал, вот и еду к
своей подруге серьезно поговорить. Может предложение ей сделаю? -
Женится, Александр Николаевич, дело серьезное, трудно ей будет. Вон
посмотри на своего друга Равиля. Думаешь легко ему: учиться, службу
нести, да и зачастую работать на разных объектах в городке, порой и
ночью. Пропускать, а после наверстывать пропущенные занятия. Ведь
преподавателю надо, чтобы любой из его курсантов, знал предмет, который
он преподает и за знание которого, несет ответственность. Ему все
равно, кто его от занятий освободил, полковник Киселев или начальник
училища. Вот снова его забирают на строительство пристройки к магазину
продовольственному, снова пропуски занятий, но преподавателю на это
далеко ... Сам понимаешь. Если ты готов на все тяготы и лишения пойти, и она тебя ждать месяцами, тогда и флаг тебе в руки. -
Да, понимаем мы всё, товарищ майор. Мне уже скоро тридцатник. И
дружить-то некогда было, а вот встретил хорошую девушку и не хочется
её, как жар-птицу, выпускать из рук. - Разумно говоришь, Александр.
Я не думаю, что у тебя как у Минигаздинова будут проблемы с отпуском на
собственную свадьбу. Отпустим, если понадобится - заверил ротный Сашку.
Ладно, ступай, переодевайся. И скажи всем, чтобы строились в сапогах.
Холодно, не дай-то бог ещё обморозите ноги в ботиночках. Объяви
построение через десять минут. В указанное время, сияющие от радости
курсанты, выстроившись в шеренгу, ожидали своего любимого ротного.
Каждый из них стоя сейчас в строю, наверное так думал о своем строгом,
но справедливом командире роты. - Какие же они ещё пацаны,- думал о
своих курсантах, проходивший мимо них майор. Дети ещё, совсем как мои
парнишки, только чуть постарше. - Так, Кулаков, Карелин, а вы чьи шинели надели? - Свои товарищ майор - отвечает за двоих Боря Кулаков. - А мне кажется, не свои,что-то уж больно они у вас коротковатые. Вы точно уверены, что они ваши? - не унимается ротный. - Да вот же, начал было расстегивать свою шинель вездесущий Борька, но тут его останавливает Казаков. Борис
и Карелин были как и я из местных ребят. Папан Карелина был вообще
известная и заслуженная личность. Как никак майор Карелин был
начальником отдела кадров, хорошим и толковым кадровиком. Даже мы
знали, что папка был у начальника училища в фаворе. Поэтому никого не
удивило, что Вовка сегодня в увольнении. - Завтра, измерите длину и доложите - не унимался ротный. Рассказав о правилах поведения в увольнении, он отпускает нас с богом. - Минигаздинов, подойдите ко мне с Антоновым - останавливает нас ротный. - Ты закончил сварочные работы в котельной, – обращается ко мне Казаков. Или на той неделе ещё будут тебя дергать? -
Товариш майор, да я сваркой раза два всего занимался, все больше по
слесарным работам привлекался. Морозы стоят устойчивые, без резких
колебаний, порывов почти не было, так, в котельной подменял несколько
раз слесарей. У них их постоянно кого-то не хватает. Оклады маленькие,
вот и бегут люди. - Да, знаю, знаю. Говорили мы тут недавно с
подполковником Козловым Иннокентием Елизаровичем. Рассказывал о
проблемах училищных по тылу. Просил оказывать помощь тобой, когда понадобится. Протеже твой, как отказать. Да и ты сам так ведь думаешь?- спросил он меня. Заместитель
начальника училища по тылу подполковник Козлов и правда помогал мне
как-то при поступлении в училище. Не пройдя по здоровью в летное
гражданское и не добрав баллы в техническое авиационное, только
гражданское, получив оценочный экзаменационный лист я приехал из
Красноярска в свой родной город Ачинск и решил поступать в родное
авиационно-техническое, но уже военное, училище. Как никак любовь к
армии, офицерскому корпусу, военному мастерству нам, многим пацанам
города Ачинска, прививалась с мальства. Многие родители хотели, чтобы
их сыновья выучились на офицера и став им , защищали свою страну. Всё
же у послевоенного поколения, оставалась любовь к армии, служба в
которой, считалась для большинства, делом чести. Поскольку уже
было восьмое августа и вступительные экзамены уже давно окончились, то
мне пришлось воспользоваться чьей-то помощью. И она пришла от отца Любы
Козловой, с которой мы вместе окончили одиннадцатилетку в школе рабочей
молодежи, ШРМ1.Сдавать экзамены, кроме физики, мне не понадобилось и
уже десятого августа был зачислен в училище. Всё это я не забывал и
старался как мог, помощь подполковнику в его служебных вопросах. - Я
что тебе Равиль хочу сказать. На той неделе нужна твоя помощь, можешь
Антонова на несколько дней взять, если не отстанет он от занятий. Надо
пристройку в продмаге нашем сделать. Понадобятся твои руки и связи.
Бетона несколько машин привести. Сможешь? Как отказать хорошему человеку и я согласился, но вот Антонов отказался, сказав, что сможет пропустить занятия и не догнать. -
Ладно, идите, догоняйте своих ребят, к дежурному по училищу не
заходите, я с майором Перхорович договорился, что вы завтра утром
доложите о прибытии. Счастливые, покинув роту, мы рванули с Санькой
как на пятьсот, догоняя ребят. То ли мы задержались, то ли они тоже
побежали, мы их не догнали. Ну и ладно, нам вдвоем спродручнее.
Выкурив по сигарете, поговорив спокойно о том, что каждый будет делать
в увольнении, мы попрощались.
Часть вторая: Береги голову с молоду или не опускайся с дури в омут.
Было
двадцать часов вечера, когда мы с Саней проходили мимо штаба училища.
Сибирские морозы, которые по обыкновению крепчали к вечеру, не изменили
они себе и на этот раз и поддали градусов. Минусовых. Об этом
свидетельствовали термометры, висячие слева и справа от входной двери в
штаб училища. - Саш, поглядь, минус 27, что ты и говорил ротному.
Может и точно не до лыж завтра будет. Кто будет рисковать, если у
кого-то детородный орган в бегах отвалится. Так что гуляй паря и не
парься о лыжах. - Татарин, смотри сам будь там поаккуратней со своей
поездкой, не попадись патрулю. Если старшекурсники, то борзые как
собаки - делает последние наставления Сашка, узнав от меня, что я хочу
сорваться к жене в Боготол. Выкурив по сигарете, поговорив спокойно
о том, что каждый будет делать в увольнении, мы попрощались и двинули
каждый в своем направлении: я на вокзал, а Сашка в микрорайон. То
что поеду на вокзал и после в соседний с Ачинском город Боготол я не
мог себе представить каких-то час назад. Я и не думал, что будет
увольнение. Мои родители, вместе с моей женой направились к тёще с
тестем, на выходные, зная, что меня навряд ли отпустят в субботу. Но
трехнедельная разлука сыграла свою роль и у меня уже не было другой
мысли как не поехать в Боготол. Да и ехать - то каких-то час с
небольшим. Одевшись потеплее во всё шерстяное: трико поверх двух пар
кальсон, носки и перчатки кожаные, летно-технические, на меху, подарок
любимого зятя, тоже бывшего аватушника, выпуска 65 года Павла
Скурихина, я пустился в романтическое, как мне казалось, плавание,
навстречу со своей любимой женщиной. Но как в дальнейшем оказалось,
путешествие и впрямь оказалось романтическим, со вкусом соли и меда на
губах. И то, что я, как истинный сибиряк, собирающийся в дорогу,
всегда учитывает стоящую на улице погоду, этим не пренебрёг, сыграло
положительную роль в этой, оставшейся на всю жизнь в памяти, прогулке.
Мои утепления оказались не напрасными и в дальнейшем сыграли очень
хорошую службу мне, при следовании в город Боготол. Привокзальная
площадь станции Ачинск1, несмотря на минусовые температуры, была
заполнена встречающими людьми и отправляющими пассажирами. Крупная
узловая станция служила перевалочным пунктом, для тех, кто уезжал на
восток и запад страны по Транссибирскому железнодорожному пути, и по
другой дороге, на юг и север огромного Красноярского края. В далекие
революционные годы Великой Октябрьской революции она встречала
железнодорожные составы с бело и красногвардейскими частям; мечущихся
от белых к красным и снова к белякам, чехословакам, волею судьбы,
оказавшихся в самой пучине революционных событий, в далекой от Чехии,
Сибири и Дальнем Востоке. В грозных роковых-сороковых на твоих
путях, формировались железнодорожные составы из выздоравливающих в
госпиталях Ачинска, Боготола, Назарово красноармейцев и офицеров; из
ачинцев и селян, направлявшихся на фронта Великой Отечественной войны,
самой кровожадной, самой роковой для Отечества, войны. Многие из них
пали в бою, своей жизнью внеся заметный вклад в общую победу над
фашизмом. Уже в мирное время, с начала пятидесятых годов, из года в
год ты встречаешь молодых ребятишек-абитуриентов Ачинского ВАТУ, а
отправляешь, в разные концы Союза и за рубеж, духом и силой окрепших,
крепких ребят: офицеров-выпускников, техников могучих авиационных
комплексов и просто самолетов. Я как и многие ачинцы, ещё помню тот
старый вокзал, старинной, дореволюционной постройки. Теперь на его
месте красуется здание в несколько этажей из стекла и бетона, все
залитое светом дневного электроосвещения. Это здание и многие другие, в
том числе кинотеатры Сибирь, Юность, ДК имени Ильича доставляли нам
особую гордость. Уже в зрелой юности мы становились завсегдатаями Дк
Ильича, каждые выходные пропадая на танцах. Мы любили свой город бессознательно пацанами и уже взрослыми парнями. Нравился он и моим товарищам по учебе, кто бывал не раз в увольнении. - Товарищ курсант, - донеслось до меня откуда-то сзади. Обернувшись, увидел двигавшихся ко мне офицера и двух патрульных курсантов, третьекурсников. - Товарищ капитан, докладываю начальнику патруля... Выслушав мой доклад и проверив увольнительную, капитан задаёт вопрос: - Вы куда-то собрались ехать, товарищ курсант? - Никак нет, товарищ капитан, встречаю жену и маму. - А каким поездом они прибывают?- не отстаёт местный Шерлок Холмс. С какого города? - Так с Красноярска, товарищ капитан. А каким, вот смотрю расписание. - А вы не уедете туда?- задает, показавшимся мне глупым вопрос, капитан. - Товарищ капитан, а что мне там делать?- уже серьезно недоумеваю я. Мне там абсолютно нечего делать. Живут-то мои родители в Ачинске. - Ну хорошо, курсант Мингазинов, говорит мне капитан, как будто всю жизнь знавал меня. Идите. Попрощавшись
с ребятами, я продолжил изучать Расписание поездов дальнего следования.
Их прибытие пока не намечалось и я вышел на перрон, перекурить, в
надежде встретить кого-то из своих знакомых. Встретить я
действительно встретил, показавшимся мне знакомым, старшего лейтенанта,
ракетчика, с повязкой на рукаве: начальник патруля. Поприветствовав
друг друга, он спросил меня, не вспомнил ли я его. Старший лейтенант
служил в одной части, и одном отделении, автомобильном, с моей
тетушкой, Галеевой Екатериной Хасановной. Штаб части находился на
территории училища, недалеко от 5 КПП, и у тети я неоднократно бывал.
Наверное там мы и свиделись с офицером. Поговорив ни о чем, выкурив
по сигарете, я оставил офицера и пошел прогуляться по перрону. Тем
более уже должны были объявить прибытие скорого поезда, следуемого на
запад. Как раз мимо Боготола. Уж где-где, но в Боготоле, все поезда
останавливаются не меньше чем на пятнадцать - двадцать минут. Смена
машинистов поездов, осмотр состава путейцами. На перроне народу было совсем немного и все что делалось на нём, просматривалось издалека. Пойду-ка вперед, ближе к Боготолу,- рассудил я и направился подальше от людей, прямо по ходу поезда. Казалось
ничто не предвещало каких либо неожиданностей. Поезд прибывает вовремя.
У проводника можно попроситься и доехать как у Христа за пазухой. Но
тут по перрону, в моё направление, я увидел как направился с одним
патрульным курсантом, начальник патруля. Капитан. Тот, что недавно
проверял мои документы. Следовал он быстро, словно спешил найти меня. -
Не ко мне ли он рвет, встревожилось сердечко? Пойду-ка я от них, как
говорят: от греха подальше. Его следование в головные вагоны
прибывающего скорого поезда, не сулило мне ничего хорошего. Мои планы
рушились. Встанет как вкопанный и будет стоять, попробуй-ка сядь в
вагон. А так всё хорошо было задумано, но посмотрим, что будет дальше. Поскрипывая
тормозами, издавая короткие гудки скорый поезд все тише и тише двигался
по первому пути. Наконец, немного дернувшись, он остановился и замер.
Тот час же, наш капитан,вскочив на подножку второго вагона, ринулся в
тамбур. - Встречает кого-то, - дошло до меня и почти в тот же миг,
он вышел обратно, неся на руках девочку и чемодан. Позади него
следовала молодая женщина. - Жена наверное?-подумал я. И в подтверждение моих слов молодая парочка кинулась объятия. Точно жена его. Да
давай же уходи капитан, ты мне портишь малину. Поезд же пойдет сейчас.
И словно соглашаясь со мной, как бы услышав меня, машинист дал ходу
поезду. Но и капитан пошел со своими. Мимо проплывали вагоны, но я всё не решался вскочить на подножку уходящего поезда. Но вот разогнался и догнал один из вагонов. - Ура! Я еду. Пронеслось в голове. И капитан не оборачивался, совсем хорошо! А и впрямь, что ему головой крутить, коль жена рядом, совсем уж повеселел я. Но радость моя была не долгой: ручка на входной двери не подавала признаков жизни, ни как не реагируя на мои манипуляции с ней. -О, чёрт!, невольно вырвалось из меня. Ну, давай же, давай, открывайся! Но где там. Ручка оставалась в горизонтальном положении. - О, бляха-муха. Успели закрыть, или вообще не открывали дверь. Может
спрыгнуть – среагировало серое вещество в голове. Но куда там. Поезд он
ведь не случайно назывался скорым. За эти минуты он успел набрать
приличный ход. Что делать, оставалось только поудобнее устраиваться на
подножке вагона. Надо постучаться в двери , окна, туда, докуда достанет моя рука . Уж не знаю сколько стучал и кричал, но было бесполезно. Только изрядно потратил силы, но не дал себе замерзнуть, и то хорошо. Металлический грохот отрезвил меня и заставил невольно прижаться к дверям вагона. - Мост! -- Это же мы движемся по мосту. Нашему железнодорожному металлическому мосту. О,
сколько же я проездил по нему, комфортно сидя в вагонах электричек или
пассажирских поездов, внимательно осматривая всю прелесть местного
ландшафта. Не раз и не два на лодках мы подплывали к нему совсем близко
для ловли рыбы закидушками, донками. И ведь ловили, ещё какую, под два
метра, рыбу. Но сегодня, сейчас, я прикоснулся к нему совсем близко, развивающими полами шинели на ветру. - Надо бы подобрать их, не ровен момент и зацепиться можно,- думаю и подбираю полы шинели. Ту-ук, ту-ук, тук – гремят колёса, Дых, дых, дых - стучит метал. Ту, ту - раздается сигнальный гудок от машиниста электровоза: приветствие и сигнал охране моста. Ледяные
мурашки пробираются по всему телу, сковывая конечности. Не приятно же,
под грохот металла, остаться один на один с такой ситуацией. Врагу не
пожелаешь этого. - Но ничего, прорвемся,- говорю себе сам, не
много успокоившись. Ведь самое неприятно, мост, уже позади. Не надо
расслабляться только, ведь впереди еще около часа езды. - Не расслабляйся, не расслабляйся - лучше постучи снова,- говорю себе и стучу. Куда там, ни малейших признаков жизни. Выйдя
на равнину, наш скорый убыстрил свой ход. Это почувствовалось сразу,
потому колючий, морозный ветер стал всё настырнее и настырнее проникать
по всему телу, сковывая его снизу до верху. - Брыы! Тряхнул головой так, что с неё чуть не слетела шапка. Поаккуратнее Равилек, так и без шапки останешься - командую себе. И
не мешкая, срываю с узелка, клапаны шапки. Хорошо что глубокая шапка, и
уши были заправлены под клапаны. Но теперь стало комфортнее и теплей,
после того, как их опустил вниз. Одно дело сделано и теплее, и
пропал грохот от стука колёс. Теперь надо бы снять напряжение с рук и
как-то привязаться к поезду. У меня же есть мой любимый, брючной
ремень. Брезентовый, длиной под два метра, он мне уже как-то здорово
помог, при работе со сварочным аппаратом. Сослужи-ка дружочек ещё раз
службу, да помоги мне. Такой ремень был наверное у каждого курсанта.
Его нам выдавали для поддержки своих штанов и мощей. Я выбрал себе по
длинее, поскольку он нередко мне требовался при выполнении различного
вида работ. Вот и сейчас, как же он мне пригодился. Обвязавшись ремнем и привязав себя к поручням, со всей силой, телом давлю назад, проверяя на прочность ремень. - Держит дорогой. И ручки вот они!- радостно машу перед лицом, руками. Но,
но - не расслабляться. У тебя есть ещё курсантский, поясной ремень,
который используй с делом. Ну хотя бы обвяжи им полы шинели. Чтобы не
трепетались они и потеплее будет. И точно. Стоило обвязаться ремнем,
как стало чуть комфортнее, даже как бы и теплее. Не продувает теперь
снизу. - Ну какой же ротный умница! Голова. Он как в воду глядел,
заставляя нас идти в увольнение в сапогах. Чтобы я делал сейчас в
ботиночках-то, а? - Спрашиваю себя сам. Концы отбросил. Но пока
едем, и Белый яр уж позади, осталось каких минут тридцать, сорок с
небольшим. Отстегнув пуговицу на шинели, просовываю правую руку для
обогрева. И натыкаюсь на что-то мягкое. Так это же платочек, который
купил я несколько дней назад в подарок с курсантских, жене, -
вспомнилось сразу. Не до него было. Но найдется применение и ему.
Давай-ка сюда, там ты нужнее. И отправляю его в штаны, спасать источник
радости и мужского достоинства. Не забываю и стучать по дверям вагона. Бесполезно. Моя прогулка на подножке вагона скорого пассажирского поезда продолжалась пока без особых происшествий и это радовало. -
А что, в этом есть что-то такое, запоминающее на всю жизнь. Случится ли
когда нибудь с тобой ещё такое, - впадаю в лирическое настроение. Но это продолжалось не долго. Мой нос учуял запах табачного дыма, с соседнего вагона, который был по ходу поезда. - Эй, люди,- забарабанил я в двери вагона. Откройте. Видимо люди и в самом деле услышали, и открыв дверь с подножки, выставились на меня. - Мужик, ты что ли стучишь? Недоуменно проговорил один из двух парней. - А ты что, кого-то другого видишь? - А и правда, никого же нет,- засмеялся парень и продолжал. Солдат что ли? В самоход собрался? -
Да какой самоход, в увольнение я, к жене в Боготол. И не солдат, а
курсант - отвечаю ребятам. Вы бы парни двери мне здесь открыли, чтобы я
из ледяного заточения своего вышел. - Ох! Радостный поднимаюсь в тамбур вагона. Спасибо ребята, не вы, леденеть бы мне ещё там. -
Да, ладно браток, давай к нам, мы тебя сейчас разогреем до твоего
Боготола. Кстати, я Вовка, а вот он, показывает на второго парня, Димон
и едет он так же как и ты в Боготол. Компания молодых людей, в
семь-восемь человек оживленно сидели за столиком и пили чай. Стаканы с
чаем стояли почти не тронутыми, зато две пустых бутылки из под Особой
валялись у ног ребят. - Ребята, героя партизана к вам привели. В
лесу скрывался со времен Великой отечественной, - смеясь оповестил
Вовка о своей находке. Поезда под откос валил. Вот задержали. Мой
внешний вид наверное и впрямь напоминал им героев-партизан, из картинок
художественных фильмов: весь в инее, с белесо-красноватыми щеками, с
болтающими кл
Меню сайта